Чечня - зона безответственности (1-ая част - Взгляд из Москвы)
ЧЕЧНЯ – ЗОНА БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТИ
Илья Максаков, корреспондент «Независимой газеты»
специально для Prague Watchdog (www.watchdog.cz)
Чеченский кризис стал неотъемлемой частью жизни российского общества. Как ни странно, это выражается в целом ряде взаимоисключающих моментов. Власть, с одной стороны, утверждает, что "основные цели в Чечне достигнуты", а с другой, – не отказывается от политического урегулирования кризиса, но при этом абсолютно не разъясняет, что под этим имеется в виду, и демонстрирует очевидное бездействие в этом направлении. Российские политические круги проявляют не ослабевающую активность в стремлении повлиять на действия Кремля, но не имеют для этого никакой возможности, в связи с чем уровень критики высшего российского руководства постоянно растет. Общество, с одной стороны, по-прежнему в большинстве своем поддерживает действия федеральных сил в Чечне, с другой, – привыкло и одновременно устало от ежедневных боевых потерь и отсутствия хоть какой-то ясности в дальнейших перспективах. Военные, как и год назад, обещают закончить антитеррористическую операцию в ближайшее время, но делают это уже не так убедительно. Лояльные Москве чеченские политики по-прежнему выясняют друг с другом отношения, а лидеры сепаратистов окончательно превратились в неощутимую реальность или, выражаясь словами Сергея Ястржембского, фантомов, которые вроде бы существуют и даже наносят федеральным силам и российской политике заметный ущерб, но при этом находятся в каком-то виртуальном мире, появляясь либо в Интернете, либо на страницах газет.
ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ
Глава государства Владимир Путин в последнее время высказывался на чеченскую тему нечасто, но обойти ее вниманием ему не давали. В преддверии и во время визита во Францию в конце октября он заявил, что основные цели, поставленные год назад в Чечне, достигнуты, и антитеррористическая операция входит в финальную стадию. Отвечая на критику со стороны Запада, Путин задал вопрос: "Нам что, отказывают в праве на самооборону?", и одновременно предостерег своих оппонентов: "Если бы терроризм не был остановлен в Чечне, завтра он стал бы хозяйничать в России, чтобы затем играть мускулами за границей". Двумя главными задачами он назвал исключение возможности использования Чечни как плацдарма для нападения на Россию и избавление чеченского народа от фундаментализма. Говоря о перспективах политического урегулирования, Путин подтвердил, что в Чечне будут проведены демократические выборы руководства республики, "как только условия для этого созреют".
Выступая спустя некоторое время перед высшим военными руководством страны, президент привлек внимание наблюдателей словами о том, что "сегодня не так важен формальный статус Чеченской республики, а важно, чтобы эта территория не была источником межрегиональных и этнических конфликтов". Он также заверил, что в перспективе конфликт в Чечне и ее будущий статус будет определен только политическими средствами. Неожиданное заявление о статусе был вынужден разъяснять помощник президента Сергей Ястржембский. По его словам, речь идет лишь о том, будет ли Чечня республикой президентской, парламентской или со смешанной формой правления. Ястржембский в очередной раз определил задачи антитеррористической операции, первая и главная из которых – ликвидация "террористического анклава", вторая – восстановление конституционного порядка и действия российских законов на территории республики, и третья – развитие социальной сферы. Кстати, в противоречие своим последующим высказываниям он подчеркнул, что после ликвидации террористических банд можно приступать к решению двух других задач.
Как видно, позиция Кремля остается твердой, но абсолютно не проясняющей ни сути, ни сроков урегулирования кризиса. Это не могло не привести к выдвижению альтернативных предложений и активизации критики российского руководства. Примечательно, что даже полномочный представитель президента в Южном федеральном округе Виктор Казанцев дал понять, что существующее в Чечне положение дел требует кардинальных изменений. Еще в октябре он выразил неудовлетворение структурой управления Чеченской республикой и твердое намерение изменить ее. Его предложения заключались в полной централизации управления и введения должности координатора, который взял бы на себя ответственность "за экономику, за контроль финансовых потоков, за действие силовых структур – за все". Казанцев предполагал, что предложенная им реформа произойдет в ноябре, и было совершенно ясно, что в этих планах не остается места как для главы чеченской администрации Ахмеда Кадырова, так и для самой администрации в ее нынешнем виде. Во-первых, контроль за всеми силовыми структурами никогда не будет передан чеченскому политику, а, во-вторых, созданная указом президента РФ администрация республики не обладает никакими хозяйственными и политическими полномочиями, кроме права формировать органы местной власти.
После этого выступления Казанцева в определенных кругах российского руководства возникли планы замены Ахмеда Кадырова на посту руководителя Чечни на командующего Северо-Кавказским военным округом Геннадия Трошева. Сам генерал категорически отвергал такую возможность, но делал это так, что заставлял еще больше поверить в приближающийся конец администрации Кадырова. Трошев говорил, что в действиях Кадырова стала проявляться определенная непоследовательность, его стали больше занимать административные интриги, чем реальные дела, и он "пытается решать внутричеченские проблемы нашими руками". Одновременно генерал заявил, что не мыслит себя без армии, но уход военных в политику – "закономерный процесс", и "к управлению страной должны прийти люди чести, люди с государственным мышлением". После этого стало ясно, что Кремлю предложена абсолютно четкая программа дальнейших действий и он должен определиться с ее принятием.
Аналогичные предложения разрабатывались и среди большинства политических сил. Создание чеченской администрации сразу после президентских выборов в России многие из них расценили как полумеру и нереализованный до конца призыв ввести в Чечне президентское или федеральное правление. В сентябре и октябре этого года Госдума РФ неоднократно возвращалась к чеченской проблеме, результатом чего стали многочисленные рекомендации Кремлю и всем структурам исполнительной власти. Одна из них совпадала с предложениями Казанцева – это введение института специального представителя президента РФ в Чеченской республике либо должности вице-премьера с функциями координации и контроля за действиями всех федеральных министерств и ведомств, в том числе силовых. Кроме того, депутаты обратили самое серьезное внимание на проблему соблюдения прав человека в Чечне, а постановка этого вопроса на состоявшихся 26 сентября парламентских слушаниях с участием высокопоставленных представителей Совета Европы и ПАСЕ стала фактически первой со времени начала второй чеченской кампании критикой действий федеральных сил, сделанной на столь высоком официальном уровне. Госдума призвала министерства обороны и внутренних дел принять экстренные меры по недопущению неизбирательного и неадекватного применения силы, сократить общее количество блокпостов и полностью ликвидировать их в трех северных районах Чечни с объявлением там "зон мира". Депутаты призвали также проверить все факты задержания чеченцев органами МВД и ФСБ и рассмотреть этот вопрос на заседании Совета безопасности России. Перед российским руководством была поставлена и проблема обеспечения в зимний период чеченских беженцев всем необходимым. Кстати, российские депутаты и чиновники, причастные к взаимодействию с международными организациями, наблюдающими за соблюдением прав человека в Чечне и условиями содержания беженцев, в кулуарных беседах уже открыто говорят о том, что им "надоело врать, но приходится".
Отсутствие видимой реакции со стороны власти вынудило Госдуму пригласить 3 ноября руководителей всех причастных к чеченскому урегулированию министерств и ведомств на закрытое заседание в нижней палате, на котором стало ясно, что исполнительная и законодательная ветви власти далеки от единого мнения по чеченской проблеме. Если бы это заседание было открытым, то его результатом наверняка стал бы скандал, потому что депутаты и чиновники порой переходили на повышенные тона и призывали друг друга выбирать выражения. Представители исполнительной власти были очень недовольны вмешательством депутатов в их работу, а представители Госдумы – отсутствием результатов этой работы.
Таким образом, Кремль был поставлен перед необходимостью изменить свою чеченскую политику либо каким-то образом ответить на звучащие в его адрес призывы. И первое время даже казалось, что он готов к переменам. Например Сергей Ястржембский говорил, что он "погрешил бы против истины", если бы сказал, что федеральный Центр полностью удовлетворен деятельностью администрации Чечни. Он расценивал создавшуюся ситуацию как стагнацию и предупреждал о предстоящих "определенных переменах". Одновременно различные политические силы и финансовые круги вели закулисную борьбу за влияние на решение главы государства, лоббируя те или иные программы и кандидатуры. И вот в конце ноября Владимир Путин подписал указ о введении должности министра РФ, координирующего деятельность федеральных органов исполнительной власти по социально-экономическому развитию Чеченской республики. Им стал 45-летний Владимир Елагин, бывший глава администрации Оренбургской области, работавший в последнее время первым заместителем председателя Госстроя России. Очевидно, что такое решение абсолютно не соответствовало всем предложениям в адрес главы государства, тем не менее все официальные лица безоговорочно его поддержали. Объясняя это решение, Сергей Ястржембский заметил, что в Москве исходят из того, что одними только силовыми методами проблемы Чечни не решить, и параллельно с контртеррористической операцией необходимо решать вопросы социально-экономического развития республики (напомним, что, как отмечалось выше, незадолго до этого он говорил о возможности решения социально-экономических задач только после ликвидации террористических банд). Вице-премьер, председатель правительственной комиссии по восстановлению социально-экономической сферы Чечни Виктор Христенко полагает, что введение должности министра свидетельствует об особой, государственной важности этой проблемы. Спецпредставитель президента РФ по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чечне Владимир Каламанов поддержал это решение, отметив, что в республике отсутствовал четко отлаженный механизм по координации деятельности федеральных органов власти, и несколько месяцев назад здесь царил хаос и беспредел. Вполне очевидные сомнения весьма характерно выразил глава независимой общественной комиссии по Чечне Павел Крашенинников. Он поддержал указ президента, но счел эту меру недостаточной и половинчатой и напомнил о необходимости введения поста вице-премьера, который курировал бы вопросы как социально-экономического, так и военного характера.
В результате можно сделать вывод, что Кремль так и не рискнул сосредоточить всю власть в Чечне в одних руках и тем самым взять на себя абсолютную ответственность за урегулирование кризиса. Ведь, выражаясь словами Каламанова, хаос и беспредел царили в Чечне отнюдь не из-за отсутствия должности министра по социально-экономическому развитию республики. Самые лучшие намерения Владимира Елагина могут быть перечеркнуты войной, которую можно называть партизанской, минной или диверсионной, но никак не закончившейся, а также отсутствием контроля за силовыми и правоохранительными органами. В то же время новый министр, не имея возможности влиять на полномасштабное урегулирование кризиса, все же является довольно могущественной фигурой, на месте которой хотели бы оказаться очень многие. Сам Владимир Елагин так обозначил свои задачи: выстроить финансовые потоки, направляемые в Чечню, таким образом, чтобы они были абсолютно контролируемыми и средства достигали цели. При этом будут задействованы источники финансирования со стороны таких экономических империй, как РАО "ЕЭС России", ОАО "Газпром", министерство путей сообщения.
Итак, хотят того власти России или нет, но, судя по всем признакам, чеченский кризис постепенно подводится к консервации. Мало кто сомневается, что в этом заинтересованы очень многие. Постоянно тлеющий конфликт и отсутствие в республике правового поля делает Чечню хорошим полигоном и финансовой "черной дырой". Возможно, Москва опасается централизации власти в Чечне из-за колоссальной ответственности, способной подорвать авторитет этой власти, или из-за неизбежных юридических издержек подобного решения. Это можно было бы понять, но официальные объяснения вызывают только недоумение. Так, по мнению Ястржембского, вводить в Чечне прямое президентское правление нет необходимости, и "для этого нужны очень веские основания". Неужели для федеральной власти не является вескими основаниями то, что в Чечне федеральные силы каждый месяц несут потери, по численности составляющие не меньше состава экипажа атомной подводной лодки "Курск", что граждане республики абсолютно лишены каких-либо прав, а часто – даже права на жизнь, что тлеющий чеченский кризис сохраняет угрозу стабильности для всего Северного Кавказа? Однако, справедливости ради, стоит отметить, что высокопоставленные представители российского руководства в частных беседах продолжают утверждать, что вопрос о реформе системы управления Чечней и привлечении к ее руководству Геннадия Трошева далеко не закрыт.
Что касается собственно военного конфликта, то представители российского руководства и командования по-прежнему излучают оптимизм, что не мешает им постоянно запутывать ситуацию. Сергей Ястржембский, например, убежден, что нынешней зимой у федеральных сил есть шанс "поставить в военной фазе операции точку". Но о завершении "военной фазы" и начале этапа спецопераций было объявлено еще в апреле этого года. Другую терминологию, но с тем же смыслом использует министр обороны Игорь Сергеев. Маршал уверен, что зимой федеральные силы планируют окончательно разгромить отряды экстремистов. Ему вторит командующий объединенной группировкой войск Валерий Баранов, который обещает в течение зимы нормализовать обстановку в Чечне "как в политическом, так в военном и экономическом плане". Более осторожен начальник Генерального штаба вооруженных сил РФ Анатолий Квашнин, который призывает не увязывать уничтожение боевиков с конкретными сроками, но заверяет, что "с бандитами будет покончено".
Не больше ясности российские военные вносят и в вопрос о количестве противостоящих федеральным силам боевиков. Уже только ленивый не замечает, что в официальных сводках оно давно не уменьшается, несмотря на ежедневные заявления об успешных операциях федеральных сил. В данном случае можно привести сведения, которыми оперирует глава государства. По данным Путина, если на период начала боевых действий на территории Чечни находились 5-6 тыс. участников вооруженных формирований, то сегодня это 1000-1200 человек, объединенных в 4-5 разрозненных групп. Тем временем, по его же сведениям, в ходе операции на Северном Кавказе потери всех силовых структур России в общей сложности составили 2,6 тыс. Анатолий Квашнин признает, что боевикам порой "на тактическом уровне удается совершать диверсии и теракты, в результате которых гибнут российские военнослужащие". Это он объясняет низким профессиональным уровнем военнослужащих в период проведения ротации подразделений.
Вторая часть, "Взгляд из Чечни", находиться здесь.
|
