'Надо закончить безумие!' говорит Асланбек Аслаханов в интервью для Prague Watchdog.
Аслаханов Асланбек Ахмедович, депутат Государственной Думы от Чеченской республики. Родился 11 марта 1942 года в селении Новые Атаги Шалинского района Чечено-Ингушской АССР. С 1967 года работал в системе МВД. В 1990 году был избран народным депутатом СССР по Гудермесскому национально-территориальному округу № 138 Чечено-Ингушской АССР. В 1992 году возглавил Всероссийскую ассоциацию работников правоохранительных органов. В 2000 году был избран в Государственную Думу, причем, по словам назирателей, благодаря поддержке со стороны Москвы. Генерал-полковник милиции.
В конце прошлого года первый раз коротко встретились представитель Кремля и представитель бывшего чеченского президента Масхадова. С тех пор многие серьезно говорят о возможности мирных переговоров в Чечне. Каков ваш взгляд на эти переговоры?
Разговоры безусловно имеют смысл. Любое столкновение, даже драка на уровне народной мудрости и традиции должны закончиться: переговорили, рукой пожали и вдруг расходятся. А здесь не просто драка, здесь военное действие, которое назвали антитеррористической операцией, когда погибли тысячи жителей, более сотни тысяч раненных.
Каков смысл переговоров?
Смысл переговоров в том, чтобы закончить безумие. Когда собственных граждан убивают и получают за это государственные награды, которые выдаются только в борьбе с внешним врагом, когда одним наносятся горе и бесправие и другим лавры и награды – это безумие.
Я имею в виду смысл конкретных переговоров между Казанцевым и Закаевым.
Многие путают эти переговоры. Пока никаких переговоров нет и не было. Президент Путин дал поручение о том, чтобы вступить в диалог, о том, чтобы обсуждать вопросы переговорного процесса. То, что встретились Казанцев с Закаевым, это первые шаги, чтобы от диалога перейти к переговорам.
В переговорах должна принимать участие как будто группа людей – она готовит протокол, который нужно подписать. Это не могут два человека подготовить, будь они Путин и Масхадов. Здесь должны быть с одной и другой стороны авторитетно уважаемые люди.
Кто конкретно?
Со стороны Масхадова те, которые не запятнаны бандитизмом, терроризмом и другими преступлениями, и со стороны России не должны принимать участие военные, виноватые в тех трагических ситуациях, которые там возникали. Это должны быть как можно люди, уважаемые за рубежом и среди масхадовской стороны. Я уже их не раз называл – это например Евгений Примаков, Юрий Лужков, Минтимер Шаймиев, Аркадий Вольский. И с другой стороны тоже такие. Они сидят например в парламенте Республики Ичкерия, я просто их не знаю по фамилиям.
Вы сказали, что президент Путин дал поручение о том, чтобы вступить в диалог с Масхадовым. Думаете ли Вы, что у президента и Кремля серьезное намерение прекратить войну и начать переговоры?
Я в свое время поднимал перед президентом вопрос о переговорах и он никогда не был категорическим противником. Он прекрасно понимает, что ни Россия в целом, ни граждане Российской Федерации не выдержали бы страшной психологической нагрузки, связанной с Чечней. Тем более, не выдержит бюджет Российской Федерации на содержание огромной армии, контингента, который находится в самой Чечне и вокруг нее по периметру, который занят в чеченской кампании. На содержание, на выплату таких, как во время войны, огромных компенсаций и зарплат... Но и не выдержат сами офицеры и солдаты. Многие понимают, что это чудовищно, то, что они творят, что там происходит. И не понимать это президент страны не может. У меня сложилось такое мнение, что он заинтересован в том, чтоб наводить порядок.
Дело в том, что президент Путин в конце 2001 года распорядился вывести лишние войска из Чечни и через пять дней туда приехал его министр обороны Сергей Иванов и заявил, что ни один солдат не будет выведен.
Есть многие генералы, которые просто не хотят уйти, и, по-моему, я не в курсе, Иванов свежий человек. Его не знают, именно поэтому так заявил. До Иванова минобороны Игорь Сергеев, начальник генштаба Анатолий Квашнин, Трошев, Казанцев - это люди, которые непосредственно там воевали -, неоднократно говорили, что армия всю свою функцию выполнила.
И мировая практика показывает, что армия, если остается где-то и выполняет не свою функцию, а полицейскую, она разлагается, она становится мородерской. Не видит это господин Иванов. Никакой войны в лесу с боевиками не было. Если министерство обороны будет настаивать на том, чтоб оставлять там войска, то слишком дорогую цену придется заплатить, получится вьетнамский синдром.
Значит, президент польностю не контролирует ситуацию в армии?
На такой вопрос не буду отвечать.
Если себе представим гипотетическую ситуацию - процесс переговоров пойдет хорошо. Когда война может закончиться?
Очень быстро. Подписали договор, с другого дня уже началась мирная жизнь. Непримиримых, которые хотят продолжать войну, отлавливают – есть на это правовая система. Наемникам, которые были в Чечне, дана возможность уезжать, а если не хотят уезжать, они подлежат или задержанию в суды, или уничтожению. И остальные вопросы решатся – все чеченцы, которые уехали, вернулись бы и день и ночь восстанавливали бы свою республику. В течение этих лет были бы убийства, были бы кровники, но мы провели бы большую работу, чтоб помирить этих кровников. Самый короткий путь наступления мира в республике, это переговорный процесс. Главная задача Масхадова – закончить войну, а потом, как честный человек, житель Чечни, пускай он идет на выборы. А если продолжать борьбу до победного конца… Ведь кому это нужно?
Внутренние проблемы
Проблематична тоже другая сторона переговоров - чеченская. Многие говорят, что за Асланом Масхадовым никто не стоит, что он воин-одиночка, что его контролируют Хаттаб и Басаев. Каков ваш взгляд?
Каким бы он ни был, Масхадов законно избранный президент Чеченской Республики. И чеченскому менталитету нужен лидер. Вот такая ситуация.
Сегодня, на ваш взгляд, насколько велики масхадовские и другие отряды, и готово ли население их еще поддерживать?
Война, клянусь вам, настолько надоела мирным людям! Они хотят одного - чтобы прекратили эти бессмысленные бомбардировки, зачистки, убрали блок-посты и дали возможность хоть что-то себе зарабатывать на кусок хлеба, чтобы семью содержать.
Подавляющее большинство людей – это те, которых заставили взять оружие в руки. Убили родных и близких. Разрушили все, после зачисток истязали. И много таких.
И для меня, как чеченца, как человека, офицера, генерала, депутата, для меня главная задача – сделать все возможное, чтобы эти люди жили мирной жизнью. А почему вот переговоры нужны. Не для того, чтобы режим Масхадова вернуть обратно. Его как президента в кресло сажать никто не собирается.
Подписан документ, преследование людей, которые не запятнали себя в убийствах, карается законом. Чтобы их не трогать, чтобы они могли прийти, сдать оружие и заниматься другим делом. Не как уголовники, а как нормальные люди, которые вернулись в мирную жизнь. Другого пути я не вижу.
Ну, вот опять гипотетическая ситуация. Скажем, войска уходят. Вы уверенны в том, что чеченцы сумеют разобраться со своими бандитами?
Никто не верит в это. Войска не уйдут оттуда, даже есть опасность, что если взять и чохом вывести все войска, войска там могут взбунтоваться. Война - это страшная прибыль, я не говорю уж о звездопаде на погоны. Огромная группировка - вот многих устраивает. Чем больше будет группировка, тем лучше, чем больше она воюет, тем лучше.
Почему?
Потому что это заказы на патроны, это заказы на оружие, это заказы на форму, это заказы на одежду, это заказы на жилье - строить, и так далее, это заказы на продовольствие. Для определенной части военных (другую часть близко не допускают) эта война - Клондайк. Они уже распределили, где какие скважины там контролируют. Я неоднократно говорил, что нефть-сырец или конденсат, который гонят, идет в трех направлениях - через все блок-посты в сопровождении БТР-ов везут в Дагестан, Ингушетию-Осетию и Ставропольский край. Продают ее. Представляете, сколько ежесуточно получают денег! Кремль этим вопросом не занимается. Я, по крайней мере, в Кремле бываю часто, разговариваю с руководством администрации президента. Они говорят: «Слушайте, эти вопросы задавайте Совету безопасности».
Что вы тогда предлагаете сделать с военными?
Военные должны находиться в казармах. Они заявили, что война закончилась, войсковые операции закончились. Остались разрозненные отряды боевиков и с ними должны бороться спецподразделения. У нас подписаны были МВД и ФСБ России договора с соответствующими структурами Чеченской республики о совместной борьбе с бандитизмом, терроризмом и работорговлей. Как раз этим и надо заниматься. Это должны быть спецподразделения.
Сейчас еще раз к моему прошлому вопросу. Скажите, смогут ли после мирных переговоров договориться хоть между собой Аслаханов, Гантамиров и Кадыров?
Я считаю, что у чеченцев страшная катастрофа, беда. Мы вне закона не только в Чечне, мы в Российской Федерации вне закона. Нас нигде не берут на работу, нас притесняют, нам подбрасывают наркотики, боеприпасы и так далее, пачками сажают в тюрьмы.
И у нас настолько далеко зашло, что мы не имеем права выяснять отношения между собой. Ни Гантамиров, ни Кадыров, ни Аслаханов, ни Хасбулатов, никто.
Но это конкретно влияет на ситуацию в республике. Россия, например, говорит, что вложила в Чечню в 2001 году 150.000.000 долларов. Куда все эти деньги пропали?
Я клянусь Аллаху, что более половины этих денег близко Чечни не поступили. Весной 2001 года на выездном заседании Госстроя РФ в Чечне было принято решение: все чеченские организации – вне тендера. А все другие, которые из РФ, по тендеру проходят. Создали дирекцию, ясно, что дирекция 96-го года по сути была криминальной. Миллиарды рублей были проведены. Тогда существовало, по-моему, 10-15 процентов, которые от суммы должны были отдать наличными. Например, на миллиарду рублей ты должен был отдать 200 миллионов наличными. Те получали авансы а другие деньги пропадали. Сейчас система дирекции несколько изменилась, говорят, что теперь нужно 20 процентов этой суммы отдавать наличными.
Сейчас очень много комиссий различных структур приезжают в Чечню. И возбуждено на этом около десятки уголовных дел в МВД, но об этом никто ничего не говорит. А сейчас чеченские организации в основном выступают субподрядчиками, а не подрядчиками.
Подряд отдали какой-то российской государственной областной организации и они его сюда не возят, потому что опасно, и сами цены определяют. Почему денег не дают чеченцам, которые восстанавливали бы Чечню, почему из других областей должны приезжать, чтобы восстанавливать?
Может быть потому, что есть подозрение, что тоже в местном правительстве некоторые люди заинтересованы в том, чтобы все осталось по-прежнему и они могли воровать.
Мои чеченцы очень не дружны друг с другом, в этом основная трагедия того, что происходит. С финансами, которые поставлены в Чеченскую республику, очень много вопросов возникает. И я неоднократно говорил и Кадырову и Ильясову: «Посмотрите, вас обманывают!» Я искренне хотел, чтобы их обманывали, чтоб они не были участниками этого процесса воровства денег.
И вы уверены в том, что их только обманывают?
На такой вопрос опять не буду отвечать.
Личные дела
Вы много говорите о том, что в Чечне дольжно быть. Вы, как депутат, в силах обеспечить, чтобы все это стало реальностью?
Я не в силах, не имею оружия, не имею возможности оказания физического давления. Мое оружие – мой язык. И моя задача, чтобы все, начиная от президента РФ до тех, которые там воюют, и мировое сообщество, чтобы они знали, что в Чечне происходит. И предлагаю свои меры.
Вы не чувствуете себя в тупике, сидя здесь и говоря обо всем этом, когда одни заявляют «сделаем то и то» и другие противоречат?
Я заявил, что если не будут политические изменения в республике, не думайте, что это политический жест, но я действительно вынужден буду сложить полномочия депутата госдумы. По двум причинам: я говорю, что происходит, все со мной соглашаются и никаких позитивных изменений не происходит. Я приезжаю домой – раньше за один день можно было 2-3 места посетить, где убитые люди, соболезнования выразить, теперь не успеваю даже два села объехать. Надо оттуда убрать небольшую группу людей, которые издеваются надо всем, которым наплевать на государство, на флаг.
Придет время, когда наладится мирная жизнь и чеченцам придется выбирать своего лидера. Вы готовы стать таким лидером?
Нет. Я не был готов стать лидером в 91-ом году, когда меня просили, «если тебя изберем президентом», чтобы назначить Дудаева председателем совета Госбезопасности. Ясно, что генерал должен заниматься этими вопросами. И все это время я был тоже не готов, я хотел помогать молодому человеку, который остановил бы беспредел коррупции – ликвидатору полного бесправия населения перед властными структурами и.д. и т.д. Я готов был такого молодого и перспективного человека найти и помогать ему. И нашел я его. Действительно, для нашей республики это было бы спасение. Но, предприниматель Зияд Бажаев трагически погиб в самолете. Для меня это был яркий человек. Я более четырех месяцев уговаривал его, что «ты нужен республике». Он нужен был для нашей республики и я очень был счастлив, что я нашел человека, которому я сказал «я тебе во всем буду помогать». Для меня и для очень многих людей из нашей республики это была трагедия, что он погиб в марте 1999 года.
В одном интервью я тогда сказал (отвечая на тот же самый вопрос), что я наверно должен стать лидером, но я ищу такого человека среди молодежи. Может быть, если я среди них не буду видеть ни одного человека, который искренно хотел бы служить своему народу, может быть тогда, если все районы республики попросят меня, может быть, тогда я дам свое согласие.
Вас иногда обвиняют, что если дали бы согласие, до этой трагедии не дошло бы.
Дошло бы, не дошло бы… Есть такая поговорка: «если знал бы где упаду, соломки подстелю». И я этого не знал. Я никуда не рвусь, у меня нет никакой команды. Любой сейчас готов сместить Кадырова, а я говорю «оставьте Кадырова в покое». Будут же выборы, тогда на выборах проверьте всех, покажите, а до этого готовтесь к выборам, помогайте беженцам, у вас же денег много, помогайте несчастным. А потом люди определятся в выборах.
Разговор прошел в декабре 2001 г.
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ: ·
|