ССЫЛКИ

Чеченцы как они есть (часть 2)

(первую часть статьи можно прочитать здесь)

Руслан Насипов, специально для Prague Watchdog

Авторы чеченизации учли, что соблюдение жителями республики национальных традиций есть главное препятствие для приведения их к покорности. Возьмем, к примеру, обычай кровной мести. До начала последней военной кампании он играл в чеченском обществе стабилизирующую роль. На убийство человека мог решиться далеко не каждый уголовник, так как последствия для него самого и его родственников оказывались слишком тяжелыми. Дело в том, что кровная месть строго персонифицирована, к ответственности может быть привлечен только тот, кто непосредственно совершил преступление. Или ближайший родственник, когда семья вопреки очевидным фактам выступила в его защиту. Преступника не могут оправдать никакие причины, политические – тем более. Если он выполнял приказ, приведший к чьей-то гибели, находясь на службе в официальных государственных структурах, не говоря уже о членстве в противостоящих правительству паравоенных формированиях, то ответ все равно держать ему одному. 

Поэтому в период правления Джохара Дудаева, например, оппозиционные движения, заявлявшие, что для достижения своей цели готовы применить силу, тем не менее всегда старались избежать прямого столкновения со своими противниками. С их стороны поначалу все ограничивалось демонстрацией намерений. Боевые действия напоминали имитацию, а сами вооруженные группировки походили на бутафорское войско, лишенное главного – желания воевать. В условиях существования кровной мести рядовые члены оппозиции хотели гарантий безопасности. Именно поэтому, если кто не помнит, в «народную армию» Умара Автурханова и Саламбека Хаджиева в качестве «впереди идущих» были включены кадровые российские военнослужащие. Ровно по той же самой причине до гражданской войны дело не дошло и при Аслане Масхадове, хотя оснований для иного развития ситуации, казалось бы, не было уже никаких. Не было, кроме тех же национальных традиций - кровной мести, обычая подключения посредников и дальнейшего замирения сторон («масла1ат дар»)…

Но вернусь к началу и повторю: чеченцы – обычные люди. Среди них есть благородные и достойные - надеюсь, что таких большинство. Но имеются и те, для кого жизнь человека, его права и свободы – вещь не вполне осязаемая, в отличие, скажем, от тех же денег. Все это было и раньше, и если бы Александр Солженицын более внимательно изучил чеченцев того времени, то, скорее всего, нашел бы среди них и подвергнувшихся «психологии покорности». Ведь кто-то же закладывал девушек, исполнявших на родном языке антисталинские песни! Да и те, кто наряду с войсками НКВД депортировал своих, а потом в мягких, теплых вагонах отправился в ссылку вслед за остальными, никуда не испарились. Их тоже рассеяли по городам и селам в бескрайних казахских степях. То есть наряду с Хасухой Магомадовым, в одиночку мстившим за свой народ, был и Мазлак Ушаев, этот самый народ уничтожавший. Но первый навсегда останется в чеченской истории героем, а другой – воплощенным символом национального позора.

Вопрос, другими словами, не в том, есть ли подлецы и достойные люди в чеченском обществе, а в том, какое место они в нем занимают. И тут многое зависит от ценностной шкалы, которая формируется устоявшимися традициями и обычаями. Изменив их, можно изменить и общество, привить ему те черты, которые им самим же раньше презирались, причем, разумеется, только изнутри, руками самих чеченцев…

Например, любое проявление самолюбования, неоправданной гордости за себя (по-чеченски «дозаллаш лелор») – вещь прежде однозначно осуждаемая. Даже в хорошем деле, считается у нас, нельзя выставлять свои заслуги напоказ. Милостыню и ту надо подавать втайне от других, чтобы никто не усомнился в искренности твоих намерений, чтобы не сочли желание помочь показухой. «Люди сами тебя оценят», - гласит народная мудрость. Однако посмотрите на портреты первого лица, которыми увешана вся Чечня в день его рождения (а его заставляют справлять чуть ли не всенародно), и станет понятно, как нынешняя власть пренебрегает традициями.

Другой пример, более свежий, который еще у всех на слуху, – убийство шести или семи девушек не совсем достойного, если верить официальным сообщениям, поведения. По всем признакам, его совершила какая-то вооруженная группа: трупы были найдены практически одновременно, причем в одном месте два или три сразу, да и методы расправы схожи. Согласитесь, трудно предположить, что в один и тот же момент разные люди в разных концах республики вдруг да озаботились нравственностью своих близких и, решив покончить с позором, одинаковым образом с ними расправились и выбросили тела недалеко друг от друга?..

Любому чеченцу ясно, что дело здесь вовсе не в родственниках, вспомнивших о «национальных традициях». Если бы дело было в них, то в соответствии с традициями родители сначала нашли бы человека, совершившего прелюбодеяние с их дочерью, и заставили бы его на ней жениться. Хотя бы на время, оговорив срок, до истечения которого он не сможет с ней развестись. В случае отказа последовали бы более решительные действия – с обидчика попросту сняли бы штаны и в таком виде вывели на публику. И в том, и в другом случае позор считался бы смытым.

Однако правило потому и является правилом, что из него могут быть исключения. Исключительным делом считалось в Чечне убийство опозорившейся девушки. Но даже в этом случае никто не осмеливался выбросить труп, родственники обязательно его хоронили. Причем втайне, так как убийство - помимо того, что оно само по себе требующее наказания преступление, - это еще и признание факта позора, неспособности обеспечить должный уровень послушания в собственной семье. Для мужчины-чеченца хуже обвинения нет.

Или возьмем всю ту же кровную месть – наиболее дикий, на взгляд постороннего, обычай, соблюдаемый чеченцами. Но если разобраться, то от средневековой жестокости мало что осталось. В чеченском варианте это набор различного рода механизмов, при помощи которых пострадавшая сторона может восстановить справедливость, не прибегая к новому кровопролитию. Тут и система выплаты компенсаций, наложения на родственников преступника ограничений и одновременно новых обязательств. Не любое убийство подпадало под кровную месть, а только тяжкое, заранее подготовленное и совершенное жестоким способом. В большинстве же случаев происходило полное замирение сторон. Иногда даже путем усыновления виновного родителями убитого им человека.

Но сейчас обычай кровной мести превращен в нечто совершенно ему противоположное. Это уже не дело конкретных людей. Особенно когда кто-то из них является членом вооруженной группировки, находящейся на российской государственной службе. За него обязательно вступится его «команда», отвергая возможности для подключения посредников и примирения. Кроме того, в ходе подобной «мести» нарушаются все табу: на безопасность женщин и детей, неприкосновенность жилища, бережное, в соответствии с нормами ислама, обращение с трупом убитого. Игнорируется и правило «один человек равен одному человеку». Обычай превратили в бойню, когда может быть убит не только виновный, но и члены его семьи. Для острастки остальным и невозможности мщения в будущем.

Впрочем, кровная месть – это все же крайность. Возьмем область экономическую. Так вот, чеченцы раньше и не думали, что их кто-то может заставить отдать часть своих средств неизвестно кому и куда. Теперь же рэкетом обложены все торговые точки, весь бизнес, который еще существует в республике. Более того, своими доходами вынуждают делиться даже бюджетников. Трудно было представить, что одни чеченцы будут пытать других, фабриковать против них уголовные дела. Сейчас и это стало нормой. Сотрудники силовых структур из местных жителей, пользуясь своим положением, избивают и унижают любого, кто им по какой-то причине не понравится. Причем толпой, массой, тогда как обычаи требуют разбираться с обидчиком, если уж по-другому нельзя, один на один, без посторонних. Внутри народа создана каста людей, не останавливающихся ни перед чем, и для которых традиционные нормы и правила не являются чем-то святым и неизменным.

И все это с одной целью – научить людей подчиняться. Если сказать по-другому, главная задача чеченизации заключается в холопизации народа, в привитии ему прежде несвойственных рабских черт. Такая политика не имеет, естественно, ничего общего с политикой Джохара Дудаева. Говорить о возвращении к его порядкам однозначно нельзя. Напомню, что главным для него как раз было достоинство чеченцев. «Каждый чеченец – это генерал», - так он когда-то, кажется, говорил.

Но успешна ли проводимая сегодня в Чечне политика?.. Успешна, раз есть те, кто расхваливает установившийся режим. Впрочем, таковые, как было сказано, имелись и в другие времена, в иные исторические эпохи. Поэтому говорить, что сейчас процесс зашел слишком далеко, приобретя необратимый характер, все же, думаю, еще рано. И отсутствие протестующих, тех, кто готов, рискуя собственной жизнью, обличать власть, вовсе не показатель. В чеченском языке есть два термина, по-разному определяющие характерное для населения республики состояние: «кхерар» и «ларлуш хилар». Первый как раз и означает боязнь чего-то, страх, в том числе и животный. Второй переводится как «быть осторожным в чем-то, осмотрительным». Ничего предосудительного в том, чтобы проявлять осторожность, не лезть на рожон в лихие времена, согласно чеченским обычаям нет. Время бросания грудью на амбразуру прошло, мир даже не заметит такого нашего самопожертвования. Да и ради чего? Ради того, чтобы к власти пришли те, кто, хотя и под религиозным соусом, но все так же отвергали нашу национальную идентичность?.. Остается лишь ждать, опираясь в этом на традиции, которые одним из главных достоинств человека давно уже провозгласили «собар хилар» - обладание терпением. 
 

Картинка взята с сайта Тептар.

(P,M/T)